Незолотое некольцо

В чём прелесть автостопных путешествий по Центральной России

Подвид верблюда.

Осень - время меланхоличных размышлений и пассивных воспоминаний. А это значит, что сейчас я займусь одной из самых бесполезных вещей на планете. Буду рассказывать про свои летние путешествия.

В глубине души я, наверное, очень консервативный человек, стремящийся к традициям. Просто вкусы у меня немного извращённые. Бюргеры любят по воскресным дням хорошо покушать в любимом ресторане. Простые парни - выбраться с пивом на рыбалку в выходные. Образованные барышни - посетить фестиваль французского кино в свободное от работы время. А я люблю запилиться на две недели с палаткой в подгнивший пионерлагерь на берегу Волги, слушать там разных дядек и тётек с открытым ртом, поесть горелого риса с тушёнкой, вдохновиться и уехать автостопом в какой-нибудь Новгород. По крайней мере, так я провожу уже второй июль в своей жизни. Рассказ, собственно, о том, как я это делаю, где это происходит и какое удовольствие можно получить от такого рода извращений.

Оффтоп:

Возможно, по описанию лагеря с горелым рисом бывалые люди узнали Летнюю Школу, одно из лучших событий, которое может случиться с человеком двадцати лет. Про эту маленькую утопию в Тверской области я уже писала в прошлом году. Для тех, кто не знаком с лучшим образовательным проектом России (мне не платят за пиар, нет), скажу, что это что-то среднее между сектой, университетом и бесплатным санаторием для усталых духом.

Для тех, кто уже однажды прожёг штаны у летнешкольного костра, пролил скупую слезу над каном с немытой посудой и причастился к мудрости Тарасевича, скажу: приехать второй раз - это как вернуться домой и понять, что всё в мире устроено правильно.

Немного ретроспективы и вредных советов: как не надо ездить автостопом

Атмосфера ЛШ сама по себе вдохновляет на подвиги и толкает в дорогу. В прошлом году я наслушалась историй про чужие города, насмотрелась на людей, рассекающих на попутках по Тверской области, и зачем-то укатила стопом в Нижний Новгород. Мои представления об этом виде передвижения тогда ограничивались чем-то вроде "ну надо выйти на трассу и помахать рукой", но очень хотелось попробовать. Поездка вышла смешной и нелепой, но запоминающейся.

Июль 2014-го. Наши мастерские на Летней Школе закрылись, а мы с моей подругой Светой очень не хотим ехать домой. Пара дней целеустремлённого безделья, немного женского обаяния, и вот нас уже зовёт в гости нижегородский мальчик Стёпа, готовый разделить с нами досуг, пищу и квартиру в центре города. Света предлагает ехать на фирменной "Ласточке", которая идёт пять часов и стоит каких-то смешных денег. Я ною, что на поезде неинтересно, и предлагаю альтернативный путь.

До Москвы за поцелуй в щёчку нас довёз бородатый Серёжа, ещё один Светин ситуативный поклонник. Высадил нас на расплавленный от жары столичный асфальт и уехал куда-то подальше, вероятно, искать кондиционер. А мы быстренько сдали в кассу свои обратные билеты до Екатеринбурга (четвёртый раз за лето) и стали думать, как бы нам выбраться из города. Ну не ловить же машины у Ленинградского вокзала.

На карте жилая зона казалась до ужаса большой и безграничной. Вообще было непонятно, где заканчивается город и начинается что-то похожее на трассу. Поэтому, долго не ломая мозг, мы разорились на электричку Москва-Петушки. Само это словосочетание вызывало во мне восторг. Мы теперь не просто пассажиры электропоезда. Мы паломники. Мы едем по следам боевой славы Венички Ерофеева.

Вдохновлённая позднесоветским литературным памятником, я даже купила какое-то ужасное плодовое вино, чтобы немедленно выпить на станции Серп и Молот. Села на пол в тамбуре - в вагоне не было места - и всю поездку любовалась коленями столичного пролетариата, мелькающими прямо возле моего лица. Немного боялась, что меня в давке затопчут и вынесут из поезда, но потом какой-то мужик случайно облил меня пивом, и остаток поездки прошёл в непринуждённой беседе о пенных напитках, Урале и смысле жизни.

Петушки оказались большой деревней, даже слишком большой, на наш вкус. Когда мы наконец дошли до трассы, пересекающей городок, уже начинало темнеть. Для очистки совести мы прошлись ещё минут пятнадцать вдоль магистрали, но жилые дома вокруг как-то не планировали заканчиваться. Ночевать в Петушках не хотелось, и ловить машину мы начали прямо среди жилых домов.

Мы были единственными на перроне, кто испытывал такой восторг.

Кого надеялись поймать две девушки в шортах и майках (жара же стояла страшная), стоя в сумерках посреди деревни, в месте, где нет даже намёка на нормальную обочину, а машины летят, как угорелые? В общем, минут через пятнадцать я начала понимать, что что-то мы делаем не так. Но я была очень целеустремлённая.

Когда мы уже почти отчаялись, к нам подкатила вишнёвая семёрка. В машине сидели два нерусских парня. Мне очень не понравилось, но я решила не отступать.

- Здраааавствуйте, а мы тут автостопом путешествуем, до Владимира не подкинете?

- А за сколко?

- А бесплатно! - лучезарно улыбнулась я.

- Э, ладна, садысь, красавица.

Наши водители уже мне не нравились. Но уехать очень хотелось, я замахала Свете рукой, и мы взгромоздились с рюкзаками на заднее сидение. Наши южные красавцы оказались молдаванами-строителями. Сначала мы чинно разговаривали про их сложную судьбу, но минут через пятнадцать беседа начала утекать в нехорошее русло.

- Э, Свэтик, муж-то у тебя есть, а? - спросил молдаванин-пассажир, развернувшись назад и придвинувшись вплотную к её лицу.

- Есть, есть, - сказала Света, отодвигаясь подальше. - И двое детей. Ждут меня в Нижнем.

- А как тэбя муж называет? Свэтик-цвэток, а? - снова развернулся строитель, бросая недвусмысленные взгляды на грудь четвёртого размера.

Мы попытались перевести тему разговора, но особого успеха не добились. И легенда про мужей и детей не произвела должного впечатления на героя-любовника.  Минут через двадцать уже посыпались какие-то совсем нехорошие фразы про "заедем в лесок" и "пойдём в гости развлечёмся". Водитель поглядывал на своего друга и вяло говорил нам "э, не слюшай его, он дурак". Но в салоне стало очень неуютно. Света нащупала отвёртку на сидении. Я озиралась по сторонам и думала, как бы лучше выбраться из машины. Благо впереди была пробка.

"Сейчас они остановятся, и выпрыгнем нафиг", - думала я. Света, судя по выражению лица, одобряла мой ход мыслей. Но не тут-то было. Пробка - не помеха для лихих молдавских героев. Вишнёвая семёрка с дикой скоростью маневрировала между фурами и легковушками, выезжала на встречку, сворачивала в поля, металась дикими зигзагами вдоль трассы и совсем не думала тормозить.

-Э, чего молчишь? Пэсню спой, что ли, а?  - обернулся ко мне пассажир.

- Какую?

- Вэсёлую.

Итак, ночь. Жигуль с двумя хачами и двумя бледноватыми девушками выписывает кренделя вдоль трассы. Света белыми костяшками пальцев сжимает отвёртку.

- БУТЫЫЫЛКА КЕФИРА ПОЛБАТОНА, - ору я. - БУТЫЫЫЛКА КЕФИРА ПОЛБАТОНА. А Я СЕГОООДНЯ ДОООМА УАХАХАХАХА.

Песня молдаванам не понравилась. Я не знаю, куда зашла бы ещё эта светская беседа, но мы увидели в темноте табличку "Владимир", заорали, что нам надо выходить, и, к нашему неописуемому облегчению, водитель нас высадил. Семёрка укатила, мы стояли на обочине, Света проклинала меня. И по инерции так и сжимала в руке чужую отвёртку.

Хачей я не фотографировала, поэтому вот вам вместо них вечерние Петушки.

Когда мы огляделись, стало понятно, что стоило орать об остановке ещё раньше: мы уже заехали в город. Впереди виднелись жилые кварталы, позади - бесконечный частный сектор, и только слева было непонятное тёмное пятно, которое мы приняли за лес. Туда и решили отправиться ночевать. Не разобьёшь же палатку на городской площади. Но, когда мы подошли ближе, пятно трансформировалось в поляну перед торговым центром, заросшую бурьяном.

Выбирать было не из чего. Мы углубились в недружелюбные заросли, чтобы найти место, откуда палатка будет не так заметна, но поляна не обладала достаточной величиной, чтобы на ней можно было от кого-то скрыться. Дополняли картину фонари, собаки и какая-то жижа под ногами. Мы кое-как разбили палатку на болотистых буграх и попытались уснуть. Света отрубилась сразу, а во мне проснулись все первобытные страхи сразу: перед темнотой, непонятными шорохами, неизвестностью и полицией. Несколько раз моя паранойя меня окончательно доставала, и я высовывала голову наружу посмотреть, не стоит ли вокруг палатки взвод омона или кучка злокозненных алкоголиков. Ясен пень, снаружи никого не было.

Часа в четыре утра мне кое-как удалось впасть в состояние полусна-полубреда. Снилось, что я снова в старом добром лесу, вокруг сосны и костры, а вокруг костров дружелюбные люди в свитерах поют добрые песни, веселятся и не пускают к палаткам алкашей и ментов. Счастье было недолгим, потому что через час меня разбудил гром. На нашу толком не растянутую палатку надвигалась свинцовая туча угрожающих размеров. Я разбудила Свету, и пока она в очередной раз меня проклинала, стоя в одних трусах в чистом поле, я судорожно сворачивала тент.

Через полчаса мы поглощали бутерброды возле заправки, слегка мокрые, но бодрые духом. То ли судьба смилостивилась над нами после вчерашнего показательного шоу, то ли мы резко поумнели (и оделись), но почти сразу же поймали уютный фургон с приятным водителем. У него в салоне играла дикая смесь русского рока, голимой попсы, классической музыки, отвратительного рэпа и Владимира Высоцкого. Я сидела в какой-то коробке, водружённой между водительским и пассажирским сиденьем, развлекала водителя философскими беседами и с завистью смотрела на спящую Свету.

 В десять часов утра мы душевно попрощались с шофёром на окраине Новгорода и пошли уплетать борщ в столовой при автосервисе. Буфетчица смотрела на нас, как на детей родных, расспрашивала, куда и откуда мы такие интересные едем, охала, ахала.и восторгалась, какая у нас интересная жизнь. В тот момент я подумала, что автостоп - это не так уж и плохо, как мне казалось вчера.

Верхняя часть Нижнего Новгорода, простите за каламбур.

Нижний, кстати, оказался прекрасным городом. Светин друг вписал нас в квартире-студии, чем-то напоминающей казино (наверное, красными обоями, плотными шторами и нелепыми предметами интерьера вроде статуи орла и резного тяжёлого деревянного трона), провёл экскурсию, познакомил с друзьями и уехал на дачу. А мы ещё три дня бродили по тенистым старинным кварталам, карабкались вверх по бесконечным холмам городских улиц, ели мороженое возле холодных крепостных стен.

Зелёный тихий город. В меру потрёпанный, с историей. Но не с пыльной историей музеев, а с живым рассказом о прожитых годах. Здесь есть что-то из нашего раннего детства: драные кошки в зарослях крапивы, дырявые дощатые заборы и дворы, перетянутые бельевыми верёвками, свежий ветер с реки, гремящая под ногами кровля крыш. блики солнца на сколотой штукатурке старых купеческих домов. А рядом что-то из детства Руси - золотые купола, белокаменные церкви, высокие зубчатые стены, зелёный крепостной вал.

И рядом совершенно ненормальное метро, ломающее голову своей нелогичностью. Новые разноцветные муравейники жилых районов. Бары с претензией, ночные вечеринки на местном арбате, "ТА САМАЯ легендарная шаурма" на Средном - местный бренд. По-европейски прилизанные пешеходные улочки.

В общем, в моём сердце личном рейтинге российских городов Нижний Новгород занял почётное третье место, после Питера и Калининграда. Или даже второе, если дисквалифицировать Кёнигсберг как хорошо замаскировавшегося европейца.

Экспресс-доставка затонувших колоколен

Год спустя я снова на Летней школе, и меня снова тянет ловить попутки и ехать куда глаза глядят. Где-то в сотне километров от места нашей дислокации - город Калязин, знаменитый своей затопленной колокольней. У нас в распоряжении восемь свободных часов, последняя на сегодня электричка ушла рано утром, и единственный выход - метнуться кабанчиком на трассу и уповать на удачу.

В пяти километрах от лагеря, на малообитаемой разбитой бетонке движение не ахти какое. Ходят, правда, рейсовые автобусы по маршруту Дубна-Кимры, но их ещё попробуй дождись. Только поднимаю руку, и тут же к нам подкатывает такси  с шашечками на крыше.

- Нет, нет, - мотаю головой. - У нас нет денег..

- Да зачем деньги? - отвечает мне весёлый мужик в кепочке. - Я домой еду, мне вас подкинуть не жалко.

Как только шофёр узнаёт, что мы не местные, начинается увлекательное погружение в историю города.

-  А вы знаете, что Кимры впервые упоминаются аж в летописи XV века? А у нас город сапожниками славен. А на огородах дыни и арбузы выращивают. А 80% населения в Москву работать ездит. А тут деревообрабатывающий комбинат был... А тут цыгане наркотой барыжат...

После получасовой прогулки по кимрскому гетто снова стоим на трассе. Похоже, нам сегодня везёт: через минуту тормозит цивильная на вид легковушка. За рулём молодой паренёк южной внешности. Едет в соседнее село на дискотеку.  Километров десять всего дальше по трассе. Рассказывает, что работает установщиком натяжных потолков. И что его зовут "Хаким", что означает "мудрый". Мудрый Хаким так увлёкся разговором с нами, что зачем-то провёз нас на лишние 20 км вперёд, как раз до нужной нам развилки в деревне со звучным названием Квашонки.

Селфи в Квашонках - самая важная фотография.

Деревенька симпатичная: озерцо, храм, раскиданные по земле арбузы возле остановки. Проходим насквозь, находим нужную нам дорогу, ещё более пустынную, чем кимрская бетонка. И  - о чудо -  через минуту рядом с нами тормозит фургончик. Догоняю, заглядываю в окошко, а там ... священник в рясе. Стараюсь не делать удивлённое лицо.

- Здравствуйте, а вы не в сторону Спас-Угла едете?

- Туда, да.

- Не подкинете?

- *мхатовская пауза* А вам туда зачем?

- Ну... - Удержать брови в спокойном состоянии всё труднее. - Мы журналисты с проекта "Летняя школа". Едем в Калязин. Будем снимать там проект про затонувшую колокольню, - я даже почти не вру. Ну, может быть, только про съёмки проекта.

- Ааа, - солидно кивает батюшка. - Ну тогда садитесь.

Смущённо смотрю на дорогу. О чём разговаривать со священником? Завожу беседу о колокольне.

- Это же грех, позор, что стоит монастырь затопленный, - говорит. - Все говорят, чудо, красота какая, а это пятно большое на нас, стыдоба.

Вежливо соглашаюсь.

Через пять минут мы уже вовсю обсуждаем таинство крещения, иерархию в епархиях, обращения в истинную веру, смысл Великого потопа и цены на плацкартные билеты до Верхотурья. Отец Александр рассказывает что-то совершенно фантасмагорическое:

- А завтра-то по Нерли крестный ход будет в честь тысячелетия крещения Руси, знаете?

- По реке?..

- А то. На байдарках.

- Байдарочники? С хоругвями? Вы серьёзно?

- А что? Мы вон каждое лето по святым местам сплавляемся. Приходите, посмотрите.

В Спас-Угле батюшка специально притормаживает и открывает окна, чтобы мы смогли сфотографировать живописную церковь и музей Салтыкова-Щедрина. А напоследок дарит нам по бутончику роз.

- Это с Москвы. От Матроны принёс. Знаете Матрону?

- Дааа... - интенсивно киваем мы. - Конечно, спасибо огромное.

 Выходим из машины и даже из интереса гуглим, кто такая эта Матрона.

Под Калязиным. На заднем плане торчит смешная летающая тарелка - местная достопримечательность

Нет, нам не просто везёт. Нам феноменально везёт. Две минуты - и тормозит женщина на иномарке. Рассказываем ей, что журналисты. Едем посмотреть на колокольню. Удивляемся, какие душевные в Тверской области люди - так быстро подбирают, что глазом моргнуть не успеваешь. А сейчас, мол, даже со священником ехали.

- А как звали-то его? Александр?

- Ага

- Знаю, как же. Сосед мой по даче. Машины меняет, как перчатки. Участок у меня за миллион шестьсот купил. Даже не торговался, - ухмыляется женщина. - Вы только не пишите нигде, ладно?

Калязин

Калязин оказался небольшим провинциальным городком, по окраинам ничем не примечательным, а в центре похожим на декорации Мосфильма. Пологий спуск к водохранилищу, вымощенный крупным камнем, по сторонам чугунные литые ограды, немного покосившиеся дома восемнадцатого-девятнадцатого веков, а в перспективе - колокольня, окружённая водой.

Разговорились с местными лодочниками - они предлагают прогулки по воде за какие-то баснословные деньги. Никакие автобусы с электричками, естественно, уже не функционировали, мы спросили, где можно переночевать. Когда они поняли, что мы финансово не состоятельны, посоветовали бесплатно вписаться в местное общежитие, сказав. что мы студентки и приехали поступать в местный филиал вуза. Звучало заманчиво, но мы побродили по тихим улочкам, поели яблок из чужих палисадников и решили ехать обратно тем же путём.

Монастырь затопили, колокольня осталась.

Мы уже получили ачивку "не стоять на трассе дольше двух минут", но когда по нашему зову моментально затормозила какая-то баснословно дорогая тачка, готовы были уверовать в божественное провидение.

Развалившись в кожаном салоне и поедая сосиски в тесте, которым нас угостил водитель, я поняла, что не помню, где нужный нам поворот с большой федеральной трассы на нужную нам дорогу. Где находится Спас-Угол, водитель понятия не имел, а места я не узнавала - меня заболтал этот разговорчивый священник, когда ехали в ту сторону.

Солидный дядя, владелец иномарки, ехал в Москву по делам и не планировал никуда сворачивать. Но остановился у обочины, достал навигатор и начал искать нужную нам дорогу. Потом развернулся, выехал на своротку к Спас-Углу и решил нас подвезти к следующему повороту. Потом посмотрел на небо. Сказал, что дождь сильный собирается, и никто нас на этой безлюдной тропинке не подберёт. И повёз нас прямиком в лагерь. Сделав крюк в сто с лишним километров.

Спас-Угол. Родина Салтыкова-Щедрина, кстати

И вот, значит. Ливень стеной, громыхает вовсю. Через лобовое стекло смутно виднеются какие-то жалкие контуры дребезжащей реальности. Мы мчимся по колдобинам с дикой скоростью, за 160. Машина хорошая и идёт мягко, но всё равно как-то чересчур экстремально. За окном пролетают всякие Квашёнки, а мы слушаем аудиокнигу о китайской философии. "И стояло в лесу дерево, и забрался путник на то дерево, и познал Путь..."

Сказал бы мне кто, что бывает такой лакшери-автостоп, не поверила бы.

Радищев наоборот

- А давайте после Летней школы поедем автостопом по Золотому кольцу? - сказала Даша, обращаясь в никуда.

- А давай! - загорелась идеей я. - Сколько у тебя свободного времени? Составим маршрут вечером?

Позавчера Даша сказала мне, мол, думала тогда, что никто не согласится. Просто высказала вслух идею из серии "давайте я стану рок-звездой". И до последнего думала, что я сольюсь, а я почему-то не слилась.

Составление маршрута по законам прокрастинации было отложено на последний день. И поэтому уже сидя с собранными рюкзаками мы обнаружили, что Золотое кольцо существует исключительно в воображении туроператоров. На карте не было даже ничего отдалённо похожего на круг, по которому можно проехать и вернуться в исходную точку. Маршрут быстро трансформировался в Золотой луч: решили проехать через Тверь, Торжок, Вышний Волочёк, Валдай, Великий Новгород и завершить маршрут в Питере. Получалось что-то вроде "Путешествия из Петербурга в Москву", только не из Москвы и в обратном направлении.

Я заскринила себе на телефон карты дорожных развилок и записала названия трасс, наученная горьким опытом ненайденного поворота на Спас-Угол. Даша кому-то толкнула за 500 рублей свой объёмный надувной матрас, чтобы не тащить. Сплавили однокурснику мою гитару и ноутбук, но вещей от этого как будто не стало меньше - не знали же, когда собирались в лагерь, что со всем этим богатством придётся шлёпать по обочинам. И, нагруженные, как верблюды, потопали в сторону знакомой бетонки.

Верблюды готовы отправиться в путь.

До Кимр нас докинул какой-то скучающий местный мужичок, на рейсовом автобусе за 16 рублей мы пересекли город сапожников и вышли в пригороде возле поворота на нужную трассу. Было на удивление тепло и солнечно, мы ещё были чистые, опрятные и жизнерадостные, поэтому быстро тормознули скромную иномарку до Твери.

Водитель оказался детским тренером по единоборствам и бывшим дальнобойщиком. В красках рассказал нам всё про адский бюрократизм и глубокую экономическую жопу, поразившую Тверскую область. О том, что любое благое начинание непременно натыкается на непроходимую стену из чиновников, законов, документов и нехватки финансирования. О том, как они тренируют детей в ущерб себе, как извиваются при составлении документов, чтобы попасть в какие-то нелепые стандарты. Тогда я подумала, что, пожалуй, про каждого из своих ситуативных попутчиков могла бы написать большой репортаж, если бы не была такой ленивой. И в 90% случаев это была бы жёсткая социалка.

- А вообще везде так. Я по всей России ведь поездил. Посчитал недавно, успел пожить в 76 городах.

- Серьёзно?

- Да. И это я ещё только те считал, где дольше двух-трёх месяцев жил. У меня в паспорте 17 прописок.

- И как она вам, такая жизнь? - ловлю задумчивый взгляд в зеркале заднего вида.

- Да как... Ни жены, ни Родины, ни флага.

Типичный пейзаж Тверской области.

Муж в дверь, жена в Тверь

В Твери бывший дальнобойщик нас высадил возле вокзала, мы закинули вещи в камеру хранения (кстати, лайфхак: на автовокзалах камеры всегда дешевле, чем на железнодорожных, не знаю, почему, но это так), я положила в карман куртки деньги, паспорт и зубную щётку - ну мало ли, - и мы отправились изучать областной центр.

Уже вечерело, и к моменту, когда мы добрались пешком до центра, уже горели фонари. Через пару часов в голову начали приходить мысли о ночлеге. Мы наобум закинули клич о вписке в несколько вконтактовских сообществ, связанных с автостопом и бомжепутешествиями, и даже в какой-то паблик для юных феминисток под названием "Дикие и свободные". Автостопщики предлагали вписаться где угодно, кроме Твери, а добрые феминистки радовались за нас и писали, какие мы клёвые, но место для сна так и не нашлось. Я предложила погулять до утра, забрать вещи, отъехать за город и потом полдня поспать в палатке.

Мы бродили по ночным улицам, беседовали о Боге, Путине и феминизме, любовались огнями над Волгой и пытались понять Тверь. Город был странный: вроде бы и с историей, и с достопримечательностями, и относительно чистый, но какой-то ... никакой. Провинциальный до последнего камушка, безликий. Идёшь по улице, отвлечёшься на миг, и уже не можешь понять, где ты - такой пейзаж можно встретить в любой части России. Говорят, Салтыков-Щедрин вдохновлялся именно Тверью, когда со злой иронией описывал провинциальные города.

Центр Твери.

Масла в огонь добавляла Даша:

- Алла, куда мы идём?

- Ну... гуляем. Смотри, какие огоньки красивые. О, а это Карл Маркс такой щекастый и на хомяка похож?

- Алла, зачем мы путешествуем?

- В смысле?

- В чём смысл перемещения из точки А в точку Б, если мы не меняемся в процессе?

- А кто сказал, что мы не меняемся?

- Я не меняюсь.

- Получай удовольствие от процесса!

- Алла, в чём смысл жизни?

- Смотри, огоньки!
- Ууу... огоньки...

Через полчаса выяснилось, что Даша просто замёрзла и хочет спать. Я сдалась, и в час ночи мы зашли в какой-то первый попавшийся хостел. Автовокзал с нашей палаткой в камере хранения благополучно закрылся на ночь, а спать и правда хотелось. Администраторша посмотрела на нас как-то странно. Возможно, к ним не каждый день приходят платёжеспособные гости с ароматом костра и одной зубной щёткой вместо багажа.

Наутро мы совершили ещё одну попытку понять Тверь. Даже для лучшего понимания выпили пива, сидя на набережной, с видом на церквушки и частные дома. Потом отчаялись и пошли искать способ добраться до трассы с минимальными энергозатратами. Способ, как всегда, назывался городским рейсовым автобусом.

Таким тверитяне видят Карла Маркса.

Вообще-то в Твери много живописных мест.

Торжок-пирожок

Стоя в обшарпанном "Магните" в каком-то пригороде, мы решили, что больше в хостелах ночевать не будем. Во-первых, потому что в городах с населением менее 50 тысяч обычно не бывает хостелов. Во-вторых, потому что мы не так богаты, как хотелось бы. Решено было заночевать в палатке под Торжком, а утром пойти смотреть город. Поэтому мы запаслись едой и водой. Места для припасов в рюкзаках не хватило, и машину мне пришлось ловить со связкой бананов под мышкой.

Минут через десять рядом с нами что-то тормознуло. За рулём сидел мужчина с внешностью типичного братка из девяностых: крепкий, лысый, с пузом, торчащим из-под ветровки. На заднем сидении - щупленький мужчина более интеллигентной внешности. Разговаривали они вроде адекватно, и мы сели к ним, я вперёд, Даша назад. Я сразу прозвала пару "Дмитрий Анатольевич и водитель" - щуплый пассажир и вправду был похож на Медведева, и хотя "браток" обращался к нему на "ты", было в их общении что-то от начальника и подчинённого.

Разговор не завязывался. А когда я не работаю в режиме радио, мне становится как-то неловко. "Мужики какие-то стрёмные. Водила вообще на уголовника смахивает, а у ДимАнатолича какие-то зэковские татухи из-под футболки торчат. Колючая проволока? И вообще, чего они молчат?" - думала я.

Мои размышления прервала рука с бутылкой кока-колы, протянутая с заднего сидения. "Будешь?". Я кивнула и на автомате сделала несколько глотков. "Блин. Зачем я это выпила. Они наверняка туда что-то подсыпали. Сейчас мы уснём, а проснёмся в лесу. Или не проснёмся" - меня уже конкретно параноило. Потом я краем глаза заметила, что ДимАнатолич сам пьёт из этой бутылки. Но всё равно было как-то неуютно.

Тут браток тормознул и свернул с трассы к придорожному кафе.

- Блин, извините, девчонки, но мы не жравшие, - виновато сказал он.

- Да чего вы так напряглись? - включился ДимАнатолич. - Пошли, сейчас поедим и дальше поедем. Тут у них отличную солянку варят.

Мы зашли в кафе.

- Ты что будешь? Борщ? Солянку? - повернулся ко мне браток.

- Да нет, спасибо, я не голодная.

- В смысле, не голодная? Девушка, нам четыре солянки, потом ещё две порции куриных котлет с пюре, плов, гуляш с картошкой, и ещё вон тех пирожков с собой положите в пакет. И этих тоже.

Торжок-пирожок.

Мы молча поглощали солянку. Суп и правда был очень вкусный. И везти в лес нас тоже вроде никто не собирался. Но всё равно было как-то неловко.

После еды браток уже не сидел за рулём молча. Рассказывал что-то про некий бизнес в Риге, и что переехал в Россию, потому что тут дела идут проще. ДимАнатолич изредка что-то поддакивал с заднего сиденья. Чтобы отсечь лишние вопросы, я наврала про друзей, с которыми должны встретиться под Торжком. И нас высадили на подъезде к городу, а напоследок сунули в руки пакет с едой

Мы бродили в каких-то камышах, искали место, где бы поставить палатку, и ржали, как кони. Приехали Торжок с пирожками, подаренными братками. Чем мы вообще занимаемся, а?

Как спать, когда вертолёты

Разбили палатку в поле, заросшем травой выше нас. Ещё и за деревцем заныкались. Ещё и тент зелёный. В общем, идеальная маскировка, нас не то что с дороги не видно, но и в двух шагах не разглядишь, даже если кому-то ночью приспичит гулять по полю. Как только закрепили последний колышек, началась гроза. Лежим, хомячим пирожки. Даша даже предлагает фильм на ноуте посмотреть "зря я, что ли, тащу его на себе", но думаем, что зарядки не хватит, и просто ложимся спать.

Предгрозовые пейзажи.

Я уже почти уснула, когда вдруг послышался шум вертолётных лопастей. Сначала далеко, потом всё громче, громче,  уже как будто бы над самой палаткой, и вот снова затихает вдали. Странно. Ну да ладно. Через десять минут снова послышались лопасти. Интересно, это второй или тот же самый? Что вообще они здесь делают? Ну да ладно. Вертолёты в поле, с кем не бывает.

Снова. И снова. И снова. Уже целый час такое ощущение, как будто я лежу в окопе, а надо мной разворачивается воздушное сражение, и сейчас на меня направят прожектор и будут бомбить. Не то что спать - даже просто лежать не получается, хочется заткнуть уши или выбежать и удирать отсюда.

От нечего делать открываю гугл и пытаюсь выяснить, что это за аномалия такая. Ну конечно.  "На территории Торжка располагается 344 Центр боевой подготовки и переучивания лётного состава армейской авиации. В его состав входит 696 инструкторский испытательный вертолётный полк. На базе центра действует пилотажная группа на боевых вертолётах — «Беркуты», ..." Спасибо. Надеюсь, мы всё-таки не на территории военной части поспать легли.

В камышах и под луной.

Не помню, как я заснула. То ли привыкла, то ли вертолётчики взяли перерыв. Но выспались мы от души. Собрались, дотопали до первых жилых кварталов, сели на маршрутку (как выяснилось, конечно же, не в ту сторону) и поехали в город.

Лучше жить в Торжке, чем в Купчино

Пока мы ехали, с нами разговорилась бабуля (внимание мы привлекали - в меру грязные, с рюкзаками и травой, торчащей из волос).

- А вы на Селигер, что ли, собрались?

- Да нет. Мы Путина не любим, - растерянно ответила я, соображая, как мы связаны с Селигером.

- А откуда такие?

- Да так, приехали к вам город посмотреть.

Ещё несколько бабулек заинтересованно включились в разговор.

- Ну вот он, город-то, смотрите, - ехидно приоткрыла занавесочку одна из них. Микроавтобус как раз ехал по типичной улице типичного райцентра, грязноватой и обшарпанной. - Как, нравится?

Но тут за честь города вступилась её соседка.

- Вы лучше через три остановки выходите, там монастырь красивый. И по набережной погуляйте.

- А камеры хранения у вас нигде нет, не знаете? - спросила я, придержав покачнувшийся на повороте рюкзак.

- Нету. Но можете у меня до вечера кинуть, если хотите, конечно.

Конечно, мы хотим. И через полчаса уже выходим налегке из дома приветливой пенсионерки.

На берегу Тверцы.

Торжок похож на застрявший в позапрошлом столетии островок безмятежности. Тихая и чистая речка Тверца, зелёные холмы, одноэтажные деревянные домишки, не все новые, но все опрятные. Флоксы благоухают в палисадниках, дамы чинно катят коляски по тенистой набережной, дети играют под ивами. И колокольный звон отовсюду.

Здесь столько церквей, что, кажется, хватило бы с лихвой, чтобы обратить в православие маленькую европейскую страну типа Чехии. Может, ещё и на Бельгию бы осталось. Но местным жителям явно с лихвой - половина храмов слепо стоит с заколоченными окнами. На монастыре следы облетевшей штукатурки, купол в деревянных лесах, тропинки к нему густо заросли бурьяном.

Кусок монастыря.

Полчаса ищем, как попасть в городище, где историки восстановили старый деревянный кремль. Три раза заходим с разных служебных входов, и только на четвёртый раз попадаем в кассу. Экскурсия стоит всего 50 рублей, и мы, радуясь, что всё ещё богаты, покупаем себе помятого дяденьку в чёрной водолазке, слегка беззубого, но харизматичного.

- Вот здесь раньше и проходила крепостная стена. Торжок стоял на пути к Великому Новгороду, и поэтому был подвержен постоянным набегам со стороны всех, кому не лень.

- В Википедии написано, что город разоряли пятьдесят раз. Это правда? - спрашиваю я.

- Не совсем. Если быть точным, то 49. - экскурсовод убедительно перечисляет набеги. - Ну хотя, если брать в расчёт Великую Отечественную, то, пожалуй, да, 50.

Набережная.

Из Торжка уезжать не хочется. Здесь уютно. Хочется разлечься на зелёных склонах холма и смотреть на потёртые купола, на фигурки людей, неторопливо передвигающихся по полупустым улицам. И появляется даже минутное желание купить здесь себе деревянный дом со скрипучими полами, чтобы писать книги в беседке под яблонями, а по вечерам пить ароматный чай с соседями на веранде. Когда мы через несколько дней въедем в серые окраины Петербурга, я скажу, что лучше жить в Торжке, чем в Купчино. Ну я и сейчас так считаю.

За рюкзаками мы пришли в последний момент. Женщина уже уехала на другую квартиру, а её муж стоял в дверях и собирался отправиться в командировку. Ещё минута, и стояли бы мы без вещей у закрытой двери, дикие и свободные.

Из города мы начали выбираться уже в девятом часу вечера. Ничего, подумали, темнеет поздно, ехать до следующего пункта программы - фигня, километров пятьдесят, под Волочком, глядишь, и заночуем. Ага. Не тут-то было.

Не город - курорт!

Зыбучие пески и караваны пустыни

Как обычно, мы сели на какой-то автобус, который подвёз нас к выходу на трассу. Уже хотели встать на обочину, чтобы ловить машину, но случилась маленькая незадача. Обочины не было. Зато был ремонт дороги, и машины медленными, но неумолимыми караванами тянулись по одной полосе. Стоять тут было бессмысленно - даже тормознуть негде, если кто-то решится нас посадить к себе. И мы потопали дальше.

Идти было неприятно - только что сформированная насыпь вдоль дороги постоянно проваливалась и расползалась под ногами, в ботинки набивался мокрый песок, сбоку нас обдували пылью фуры. Смеркалось. Километров через пять  я уже была близка к тому, чтобы отчаяться. От рюкзака болели плечи, ноги устали, а конца-края этому ужасу видно не было.

Даша безнадёжно отстала,  а я заметила впереди на горизонте какой-то дорожный знак, решила было, что всё, это надпись, означающая конец наших мучений, и понеслась к ней, чтобы проверить. Через пятнадцать минут моему взору открылась комбинация знаков "ограничение скорости 40 км, ремонтные работы, следующие 8 километров". Матюкаясь, я вернулась к Даше, обессиленно села на землю и сказала, что не знаю, куда идти.

Мы побрели обратно. Взошла луна. Показались наши любимые вертолётчики. Мы вернулись к исходной точке и пошли в другую сторону, но и там этот перекопанный ад не заканчивался. Я уже просто брела без мыслей, глядя под ноги, на Дашу нацепила фонарик, и она вяло махала рукой на ходу, впрочем, не ожидая, что кто-то остановится, потому что останавливаться было решительно негде.

Ноги увязали всё глубже, один раз я провалилась в эти дурацкие пески по середину бедра, но уже даже не удивилась. Дорога стала чуть шире, но это нас уже не обнадёживало. И вдруг мы услышали звук тормозов. Задыхаясь, подбежали к машине, начали что-то тараторить из серии "увезите нас отсюда хотя бы куда-нибудь", запрыгнули, еле-еле кое-как запихнули рюкзаки себе на колени, отдышались. Женщина-водитель повернулась к нам и весело сказала:

- Что-то неудачное вы место выбрали, девочки.

- Дааааа. Дааа. У нас был целый вечер, чтобы в этом убедиться.

Поворот на Валдай.

Пока до нас доходило, что больше не нужно шлёпать по этому ужасному песку, и мы упивались приступами радости, женщина свернула на новую платную дорогу, которая шла в объезд Вышнего Волочка. Так из нашей программы выпал один пункт.

Вообще практически все водители, с которыми мы ехали, могли довезти нас прямиком до Питера. Об этом же нам сообщила и дама за рулём. У Даши от мысли, что она через несколько часов сможет помыться и лечь в чистую кровать, загорелись глаза. Мне вообще-то тоже очень хотелось в нормальный человеческий душ. Но я пихнула соседку локтём в бок, чтобы пресечь возможность дезертировать.

- Нет, спасибо, мы у поворота на Валдай выйдем.

- А зачем вам туда?

- Ну.. интересно же. У Сплина песня про Валдай есть. "Чаааас до грозыыы, жестяная банка висит на крючке у причаааала".

В глазах у женщины мелькнуло понимание.

Мы вышли в ночь. Указатель обещал, что до сна на берегу озера нам осталось четыре километра. Дорога проходила по населённому пункту с холодным, но уютным названием Зимогорье. В каком месте деревня перетекла в город, мы не заметили. На улицах не было ни одного человека, почти не горели фонари, в ботинках скрипел песок. Из-за калиток лаяли собаки. Я жевала кислые яблоки, сорванные в чьём-то огороде, уверяла, что вот сейчас точно будет озеро. Ну нет, ну вот за поворотом точно будет. Ну я же видела воду. Ну щас. Точно будет.

Следующий квест назывался "Вот оно, озеро, а теперь найди выход к воде". Мы плутали между домами минут сорок, пока наконец не нашли какую-то ровную площадку на берегу. В половине третьего ночи палатка таки была разбита. Как спали - вообще не помню. Думаю, если бы вертолёты из Торжка прилетели покружиться над нами, я бы даже не заметила.

Ночевать на берегу приятнее, чем в поле.

Валдайская возвышенность и моральное упадничество

Утром оказалось, что мы уютно расположились на городском пляже. Слева какая-то семья жарила шашлыки, справа заседали рыбаки, но на нас смотрели, как на что-то само собой разумеющееся. Даже когда я разделась, проорала "не могу больше ходить грязная" и полезла в озеро с бутылкой шампуня. Вообще-то было холодно, градусов 15 и неласковый ветер. Воду я термометром не мерила, но скажу, что мыться пришлось очень быстро.

Если про Торжок и Тверь я что-то читала в интернете, прикидывала примерно, куда сходить, то про Валдай я знала немного: что там есть озеро. И ещё что-то со школьных уроков географии про Валдайскую возвышенность. Мы лениво собрали палатку и продвигались в сторону центра. Даша говорила, что устала, хочет домой, и была совсем невесёлая. Настолько, кто какая-то женщина подошла к нам на улице и спросила, что с нами случилось. "Вы какие-то рискованные, ходите тут одни", говорит.

Камеры хранения (как и вокзала) в городе не было.Зато был музей колоколов, надпись на котором гласила, что он с ума сойти какой уникальный и единственный в России.  Я заглянула внутрь, увидела зал со стеклянными витринами, под которыми мёртвым грузом лежали многочисленные колокольчики. не прониклась и уже хотела было уйти. Но Даша решила втереться в доверие к гардеробщице и попросить оставить у неё рюкзаки. Идея была блестящая, но провалилась:

- Да ну, а вдруг у вас там бомба. И вообще уйдёте, оставите, а я тут сиди с ними. Не, идите, идите отсюда.

Прятать вещи в кустах ну очень не хотелось. Ходить с ними - тоже. Тогда мы придумали посменный график осмотра достопримечательностей. Сначала Даша сидит на лавочке с вещами, а я гуляю, потом наоборот. Валдай оказался маленьким живописным городком, и за два подхода по полтора часа мы успели нагуляться и вновь попилили на трассу.

Валдай.

Великому Новгороду - великие испытания

Пока мы топали по Зимогорью, пошёл дождь, и я облачилась в свой водонепроницаемый костюм. Чёрная мембранная куртка и резиновые штаны сделали меня похожей на космонавта. Даша в моём дождевике-пончо поверх рюкзака вообще напоминала кислотно-жёлтого верблюда. В общем, выглядели мы странно, и, может быть, поэтому никто не хотел нас подбирать.

В конце концов, возле нас тормознул фургончик. Два парня лет тридцати ехали рыбачить в Карелию, вся машина у них была завалена снаряжением, и мы со своими ковриками-дождевиками вписались в атмосферу. Компания была приятная. "Один умный, другой красивый", - сказала я потом Даше. Она согласилась, но потом мы спорили, какой именно был умный, а какой красивый.

Грустный космонавт.

Оказалось, что вместе мы надолго. На трассе где-то далеко впереди сгорела фура, да так, что обе полосы встали в многокилометровую пробку. Парни от нечего делать включили кино. Так я посмотрела самый странный фильм в своей жизни: комедию о том, как душа Полины Гагариной отделилась от тела и вселилась в руку Дмитрия Нагиева.

На подъезде к Новгороду мы сказали спасибо за чудесный вечер и пошли за чебуреками в придорожное кафе. Оно было сделано из настоящего железнодорожного вагона, внутри было полно дальнобойщиков, они почему-то очень уважительно на нас смотрели и спрашивали, сколько мы проходим в день. Видимо, мы уже были достаточно грязны и похожи на тру-автостопщиков. Ну я не стала их разочаровывать и говорить, что мы уже четвёртый день едем из соседней области и ночуем каждые сто километров.

Чудо-паровоз.

Нам снова предстояло в потёмках искать место для сна, и это не радовало. Трасса проходит как-то сильно мимо Новгорода, и мы сначала очень долго перелезали через какие-то развязки, потом пилили по тёмной дороге вдоль тёмного густого леса, в котором очень не хотелось спать. Потом начались болота. Потом мы устали и вдумчиво жевали чебуреки, сидя на обочине. Во мне вдруг проснулся первобытный страх темноты, и мне очень нравилось сидеть под фонарём. И очень не нравилось, что нужно идти дальше в сумрак.

Уже за полночь мы набрели на пригород-деревушку со звучным названием Мшага. Ноги уже совсем не передвигались, но не в палисадниках же палатку разбивать. Бродили, бродили, и в конце концов натянули свой неприметный тент в чьём-то огороде, в зарослях бурьяна. На каких-то совершенно неописуемых кочках. Рядом с соседнего участка доносились звуки бурного народного гуляния, но нам было уже всё равно.

Пока люди отдыхают в турецких отелях, мы ночуем в чужих огородах.

Древнерусская тоска

Утром мы проснулись в бурьяне выспавшиеся и свежие, как будто в пятизвёздочном отеле ночевали. Стали думать, как лучше добраться до города - расстояние от этой Мшаги было очень приличное. Мы ещё даже не вышли на трассу, а к нам уже подъехал смешной пожилой мужчина на грузовичке и предложил подвезти. На голове у него была огромная шапка седых кудрявых волос, идеально круглый шар, как парики у клоунов. Эта причёска сочеталась с серьёзным морщинистым лицом и золотыми зубами. 

Пока мы ехали, весёлый пенсионер очень ласковым голосом говорил с нами о боге, ангелах, жизненных целях, пересечениях судеб и поисках жизненного пути. Мне даже жаль, что  диктофон валялся где-то в кузове в рюкзаке. Это были очень просто оформленные, но очень интересные рассуждения. 

Новгородский Кремль.

К счастью, в Великом Новгороде был вокзал с камерой хранения. И даже хостелы были. И даже какая-то вписка нашлась, то ли через диких и свободных феминисток, то ли через добрых автостопщиков, не помню уже, потому что мы так ей и не воспользовались - Дашу неумолимо тянуло домой. 

Был день ВДВ, и на улицах было полно полосатых мужиков. Мы тогда придумали игру: как только кто-то первый видит человека, которого можно идентифицировать как десантника, он кричит "с днём ВДВ", толкает соперника по игре в бок и начисляет себе одно очко. Я тогда выиграла с разгромным счётом.

В Великом Новгороде меня постоянно тянуло петь Гребенщикова. То "Древнерусскую тоску", то "а земля лежит в ржавчине, церкви смешались с золой". Я заходила в полуразрушенные временем храмы, трогала каменную кладку старинных стен и понимала, что ничего не знаю о российской истории. 

Древнерусская тоска.

На удивление, здесь было очень много иностранных туристов. Наверное, столько же, сколько и десантников, если не больше. И атмосфера была непривычно-туристическая. После пустынного (но настоящего) Торжка, после деревенского Валдая и нелепой Твери было очень странно видеть бесконечные ряды сувенирных ларьков, экскурсионные группы, крупные вывески музеев, уличных гармонистов, бочки с квасом и прочую "настоящую русскую" мишуру. Хотя город это не портило, скорее даже, наоборот. 

Вечером даже я поняла, что больше не хочу ходить пешком, а хочу в душ. Мысли, что вот сейчас снова пилить на трассу (которая проходит ну слишком мимо города), вызывали отторжение на физическом уровне. Поэтому мы поскребли по карманам, купили билет на автобус и за несколько часов доехали до Питера. Пока стояли в бесконечной пробке на подъезде к городу, я радовалась, что можно наконец-то ни с кем не разговаривать. 

Тоже в Новгороде.

P.S.

Вечером я сидела в питерском хостеле, где тогда работала и жила Даша (а сейчас работаем и живём мы обе), и поймала себя на ощущении, что уже не понимаю, в какой точке пространства я нахожусь. Всё начинает перемешиваться в голове, как стёклышки в калейдоскопе. С одной стороны, это очень интересное ощущение. А с другой стороны, хочется привести всё в порядок и каталогизировать. Наверное, именно поэтому я и пишу свои огромные телеги о путешествиях полгода спустя. Жду, когда осядет, и только потом распихиваю по баночкам и наклеиваю этикетки :)